«Пыльный, невыносимо душный Мандалай город довольно скучный; славу его, как шутят остряки, составляют пять "пэ" — пагоды, паразиты, поросята, пасторы и проститутки», — пишет Джордж Оруэлл в «Днях в Бирме» (1934; перевод В.М. Домитеевой, 2004).
Призадумался, чтó за пять "п" в повествовании приписаны присловьям поместных приколистов. Пассаж в подлиннике примечателен: «...five main products all beginning with P, namely, pagodas, pariahs, pigs, priests and prostitutes».
Положим, переводчице понадобилось поискать пять аналогов понятий, приведённых в подлиннике. Пагоды и проститутки — проблем не предвидится, поддерживаю (причём, полагаю, позволительно помянуть и путан). Priests — пусть пасторы (преимущественно протестанты). Pigs = поросята — превосходная параллель. Но почему pariahs — паразиты? Правда, получается путаница. Под паразитами (παράσιτος) первоначально понимались продолжительно проживающие на прочих представителях природы (пример: пиявки). Приемлемо переносное понимание паразита в публичном плане — приживальщик, подлипала. Подходит? Почему переводчица проигнорировала повсеместно применяемое понятие "парии"? Парии пахали по-чёрному, признать парий паразитами, пожалуй, — просчёт переводчицы. Подытожим: «...пять "пэ" — пагоды, парии, поросята, пасторы и проститутки»?
Погодите, пожалуйста.
Потом посмотрел pariahs в произведении (перевод пропускает "парий" поголовно). Пять прочих поминаний pariahs — pariah dogs / pariah curs — принадлежат не париям, потерявшим правоспособность и прикасаемость. Переводчица передала пятерых "парий" по-другому — "пёстрые дворняжки", "дворняги". Правильно, поэтому просятся поправки. Предлагаю приличествующий перевод пассажа: «...пять "пэ" — пагоды, псы, поросята, пасторы и проститутки». Причудливые помещения и персонажи. По-моему, прекрасно. |
Блог >